– Конечно же, яркий и сильный Саб привлек меня больше, чем тихий и меланхоличный Отам. Но через несколько лет я устала от постоянных ссор, от вечной необходимости отстаивать себя, плюс Нью-Йорк наводнили вампы, а вслед за ними появились и мохнатые… Короче, когда я застукала его с блохастой, то не выдержала и ушла к Отаму. Мы с ним чудно жили лет десять или даже больше, но Саб… – тут она расстроенно покачала головой. – Чего можно ждать от повелителя зыбучих песков? Конечно же, он не смирился с тем, что я ушла от него. Он очень удачно выбрал момент – я заскучала от тихой и мирной жизни с Отамом, и тут он, такой милый, такой раскаявшийся, уверяющий, что никто не может дать ему то, что давала я. Я не выдержала… Думала – одна ночь, и все. Ночь превратилась в пол-луны. Я была по настоящему счастлива с ним, но… Он хотел лишь отомстить. Когда понял, что я опять в его власти, унизил, приведя в дом блохастую и человечку.

– А человечку-то зачем? – вырвалось у меня.

Ауэ настороженно глянула на меня и, потупив глаза, ответила:

– Загрызли ее…

Мне стало дурно. Ничего себе месть – убить человека ради того, чтобы доставить страдания белой, болезненно реагирующей на преждевременную смерть любого существа, особенно разумного.

– Да… Он запер меня в соседней комнате, и я слышала и чуяла все, что происходило. Когда блохастая перекинулась и набросилась на человечку, я, наплевав на все, в одних панталонах выбралась в окно и, рискуя сломать себе ногу или шею, кое-как спустилась со второго этажа. Прибежала домой к Отаму. Но он меня не простил, его черной натуре нравится страдать, и он принялся страдать от моего предательства. Придурок. Сволочи они оба. Но я так за них боюсь! Так что ты имей в виду, Пати, не пускай этого полуволка в сердце, он тебе его разорвет и клочки разбросает. Защита с его стороны, плата силой – с твоей, а больше ни-ни. И лучше не переезжай к нему, тебе будет очень тяжело в его доме, особенно на первых порах. – Ауэ сейчас ничем не напоминала юную девушку, которой всегда прикидывалась, ее глаза были глазами все повидавшей и уже не надеющейся на счастье женщины.

– Мне-то деваться было некуда, – продолжила она, – только вместе мы могли выжить.

– А как же Форесталь? – вырвалось у меня.

– Форесталь… – горько ответила она – Ты видишь, он не способен делиться, хоть и пытается доказать что он здесь самый белый. Эгоист совершенный. Собирает силу по капле, не понимая, что иногда надо отдать, чтобы получить больше. Нет, Форесталь бесполезен. По приезде сюда он превратился в почти дриаду и лишь благодаря флерсам сейчас жирует. Впрочем, я тоже… Да и Отам держит парочку…

Я не заметила, что во время ее рассказа непроизвольно подпитывала ее белым, это было естественное желание утешить и унять боль близкого существа. Ауэ заметила это первой.

– Ох, ну что ты делаешь, дурочка?

– Ну… – я отняла руки, пробормотав что-то типа: «Как есть, так есть».

Ауэ лишь молча сокрушенно покачала головой, благодарить она не собиралась, но понимала, что теперь в какой-то ничтожной степени обязана мне.

– Ладно, малышка, если ты не будешь дурой, то может быть мы станем чем-то вроде подруг, – обронила она.

Я молча кивнула, понимая, что она имела в виду – только что Ауэ открыла свою личную тайну, и если я не попытаюсь использовать полученную информацию, то могу рассчитывать на лояльность и минимальное содействие.

Мужчины вернулись через полтора часа. Отамнел был непривычно возбужден, Саббиа в мрачном удовлетворении, а Седрик казался раздавленным. Он нес на плечах два трупа, один он сбросил в руки волкам, а второй опустил на чахлый газон. Я впервые видела мертвого divinitas и не могла отвести глаз. Оказавшись на живой земле, труп стал таять, превращаясь в рыхлую, черную, плодородную почву. Рядом тихо всхлипнула Ауэ, я тоже беззвучно плакала, не в силах справиться с горем. Давно уже, очень давно, с приходом Единого, не-люди перестали вести войны и убивать друг друга, даже волки все чаще оставляют поверженных вожаков в живых, лишь изгоняют их из стаи.

Нас мало, и мы слабы, потому что люди отвернулись от нас. Смерть каждого из нас – это потеря и горе. Горе, от которого нельзя закрыться.

По лицу Седрика катились слезы, но он их не замечал, надо было разровнять то, что осталось от Серхио, он занес руку и не смог коснуться земли, в которую превратилось тело. Отамнел поднял его за плечи, а Саббиа разровнял землю, стирая очертания тела. Почему-то именно этот момент был самым страшным.

Седрик сам сел за руль и, не сказав никому ни слова, уехал.

– Ну что ж, дамы, – обратился к нам Саббиа, – ваша помощь, как видите, не понадобилась.

– Видим, – холодно отозвалась Ауэ, рассерженно стрельнув глазами в волка, привезшего нас, тот горестно скулил над телом Хелен. Я вышла и пересела за руль, надеясь, что моего более чем скромного опыта вождения будет достаточно для тихих ночных улиц.

* * *

Да, больше чем полвека назад случилась эта страшная и драматическая ночь, но помню я все в мельчайших подробностях.

Европейские вампы тогда напали не только на нашу общину, были еще Эл-Эй, Фриско, Детройт, Орлеан и Торонто в Канаде. Шесть крупных городов Нового Света, шесть общин не-людей. В Детройте и Торонто не смогли дать отпор, главы общин были убиты, а divinitas разбежались. В Сан-Франциско и Нью-Орлеане убили глав, но община собралась и днем вскрыла лежку вампов, залив все бензином, выжгла мертвяков. Только у нас и в Лос-Анджелесе главы выжили и остались на своих постах. В Торонто через несколько лун молодой divinitas, такой, как Седрик или я, вернулся со своими слугами-людьми и уничтожил лежку вампов и нового главу города. Только Детройт остался во власти вампов, но тамошний глава оказался вполне вменяем, он ухитрился соблюсти политику секретности, держа своих ночных убийц под полным контролем. Ведь самое страшное, что могло случиться, это если бы люди поверили, что вампы и прочие – совсем не сказка, что мы существуем на самом деле. Тогда бы не спасся никто, ведь, несмотря на почти бесконечную жизнь, мы уязвимы перед оружием и чуждой силой– силой Единого.

Люди с необъяснимой жесткостью убивали старых богов, забыв, что еще их отцы молились им. Если верить книге из моего детства, то создателей флерсов, Светлых Сестер, убили именно люди, без какого либо науськивания со стороны не-людей. Сестры намеренно удалились в глушь чтобы жить там со своими детьми-сотворенными, никому не мешая, и чтобы им никто не мешал. Их искали, специально искали, чтобы убить. Насколько же черными были сердца тех людей, что вся белая сила Сестер не смогла на них повлиять, не смогла остановить. Именно смерть Светлых Сестер стала последней каплей, filii numinis забились в щели, притворившись людьми. Почти все «зеленые» лишились своих земель, Ауэ и Форесталь – типичные примеры, лес Форесталя просто вырубили, а Ауэ пришлось уйти со своих лугов – людей стало слишком много. Все луга превратились в выпасы скота, но это можно было бы пережить, если бы вместе с людьми не пришел и Единый, слишком много церквей поставили люди на землях вечно юной владычицы, сводя ее с ума и лишая сил. Она ушла со своих земель, как люди уходят с пепелища.